Мы готовим митинг. Суббота. Встреча Беркута. Город фактически мобилизовало, потому что встреча Беркута - это увидеть людей, которые уже прошли через это горнило огня. Это действительно так. Которые уже увидели этот нарождающийся фашизм в полном его воплощении. Вот это тоже уже объединило город и настроило на определенные действия, на определенные шаги.
Харьковские события проходят так, что мы получаем четкое понимание того, что к вечеру 22 февраля уже никакого юго-восточного фронта не будет, что фактически юго-восток сливают, что еще день-два и здесь в городе будут «поезда дружбы», и то, что было устроено в Киеве для нас покажется детскими шалостями, что город готовят к смерти. Это было мое ощущение. И в этой ситуации нужно до конца сопротивляться. Выбора нет.
А дальше мы получаем информацию, что 23 февраля утром Городской совет будет заседать, и будет принимать решение, что планируется создание исполкома, что Яцуба возглавляет исполком, формирует аппарат, штат и город берет самоуправление на себя. Мы переписываем резолюцию, мы переигрываем сценарий, меняем акценты и выходим на повестку. Мы не знали, сколько придет людей. Мы считали, что придут те, для кого эта тема животрепещуща и важна. То есть придут те, кто будет при любом раскладе отстаивать город до конца. 23 число. Утро. Мы всей «Республикой» собираемся на «Тавриде» и ждем Алексея Михайловича. Потому что как раз решается вопрос в городском совете. Приходит Алексей Михайлович и мы получаем информацию такую: Городской совет слился, решение о создании исполкома принято не было. И Яцуба был так раздосадован и обижен, потому что они фактически и его слили в этой ситуации. То есть они ставили его перед выбором: либо он дальше принимает решение сам, либо он подчиняется той хунте, которая уже в Киеве формирует свои структуры и прочее.
Ольга Тимофеева
Мы когда ехали с Кулагиным и с Кажановым в Симферополь, рассуждали о том, что
происходит в городе, что происходит в Киеве. Сергей тогда произнес такую фразу:
почему мы стали такими? Наши же люди, которые раньше сражались за Севастополь,
они же сражались иногда понимая, что победы не будет. Но они же сражались. И
вот эту фразу я запомнил. И подумал, мы сейчас в такой ситуации оказались. Да,
исход не определен. Вы понимаете, государство – это очень могучая машина. Клопа
танком не задавишь, а человека очень легко. Мы понимали, что шансов то немного.
Потому, что если государство захочет, оно проедет по человеку так, что просто
не заметит его. Но тут надо понимать, потому что за нашей спиной стояли те
люди, которые воевали прежде.
Вячеслав Горелов
