Диана Тырмус, ведущая новостей на телеканале НТС, стала для севастопольцев лицом Русской весны. Спустя два года она вспоминает события тех дней и рассказывает, почему исчезла из эфира.
– Был момент, который долго рвал душу – это события на Майдане, когда били наших ребят из «Беркута». Долго ничего не было известно. Потом по цепочке через знакомых информация дошла до руководителя службы новостей нашего канала Екатерины Петриченко: ребята в жутких условиях, у них нет элементарно теплой одежды, еды, лекарств. И телеканал НТС объявил сбор помощи для них.
Севастополь – это, прежде всего, люди. Такие люди! Нам целыми днями несли телогрейки, куртки, консервы, чай, домашние заготовки... Помню, одна бабушка принесла вязаные носки – целый пакет. Журналист Елена Анисимова занималась организацией доставки в Киев. Это было сложно и опасно, и все равно находились люди, которые нам помогали.
А потом было возращение «Беркута» в Севастополь. Их встречали на площади Нахимова. Огромные мужчины в камуфляже, измученные, в скрывавших лица масках. Как к ним кидались родные и незнакомые люди. Обнимали, целовали. Все же знали, что они пережили в Киеве, когда их предали и бросили. Плакали, мне кажется, все – даже мужчины.
Вы не боялись объявлять в эфире о поддержке «Беркута»?
– Нет, хотя многие тогда молчали, боялись поднять голову, что-то сказать. Не боялись даже тогда, когда еще не было веры и понимания, что мы станем Россией. Желание-то у севастопольцев было всегда. И телеканал НТС всегда был русским и вещал на этом языке. Я пришла сюда работать почти десять лет назад. Директором тогда, как и сейчас, был Дмитрий Жуков. Он нам так ставил задачу: чтобы Севастополь не забыл, что это город русских моряков. Понятно, старшее мудрое поколение помнило, кто мы. Но на тот момент продавливали украинизацию: фильмы, реклама, новости – все на украинском. Сейчас вспоминаешь – словно не с нами это было.
И когда началась Русская весна…
– Мы единственные показывали, что происходит в городе. Как ставят блокпосты, обезоруживают тех, кто пытался ввезти взрывчатку, задерживают провокаторов. Новости шли, мне кажется, бесконечно. Вместо привычного получаса длились иногда по часу с лишним. Потому что событий было много. Появлялось важное сообщение – мы в бешеном темпе записывали и выдавали в эфир. Привезли «картинку» событий на улицах – в эфир. И люди видели: есть зло и те, кто с ним борется, и надежда.
После референдума другие телеканалы тоже стали рассказывать о тех событиях, одобрять Русскую весну. Но тогда – в начале – мы были одни, а коллеги нам открытым текстом говорили: «Зачем вам это надо. Вы, как минимум, все останетесь без работы, как максимум – сядете в тюрьму. Вы не боитесь?!»
Боялись немного, не за себя – за всех. Нам же угрожали «поездами дружбы», что нас будут истреблять как сепаратистов. Но не было желания спрятаться в ямку и переждать. Мы верили, что делаем важное и честное дело. Знаете, когда перед собой ни в чем не виноват, уверен, что отстаиваешь правое дело… Это не фанатизм. Это нормально.
И поддержка горожан подтверждала: мы все делаем правильно. Однажды у нас пропал эфир, всего на 2-3 часа. Столько звонков мы получили за это время – просто не успевали класть трубку. Люди спрашивали, что случилось и предлагали свою помощь: «Мы придем и будем вас защищать – только скажите». Обычно от нас, журналистов, ждут помощи. И такая реакция на прерванный эфир была важной для нас: значит, не зря работаем.
В какой момент пришло понимание, что произошел перелом и возможны реальные изменения?
– 23 февраля, когда тысячи людей собрались на площади Нахимова. Они пришли с верой и надеждой. И отдали свою судьбу в руки Алексею Михайловичу Чалому, а он сказал: «Я пошел работать». Для меня и всех, знавших его и то, что он до этого сделал для города, в тот момент стало очевидно: теперь все изменится.
Как изменился, на ваш взгляд, Севастополь за минувшие два года?
– Очень сложный вопрос. Референдум – это было счастье. Мы снова стали одной большой семьей с Россией, вернулись домой. Ожидание были большие. И много веры в изменения. Новое Заксобрание возглавил Алексей Чалый – человек, который может сделать все. Если бы ему дали возможность. С ним пришло немало людей, которых мы тоже хорошо знали по делам. Я думала, что через 2-3 года у нас будет город-сад. Конечно, мы стали жить лучше и спокойнее. Но, мое личное мнение, что развитие Севастополя сдерживают: если у нас в городе все сделано будет, то исчезнут основания просить деньги на помощь. Такое вот противостояние Созидания и Обогащения.
Ваша жизнь тоже кардинально изменилась за это время: вы вышли замуж, воспитываете дочку…
– Да, и горжусь, что наше свидетельство о браке – российское, а дочь родилась гражданкой России.
Сейчас хватает драйва в жизни или скучаете по новостям?
– Поверьте, драйва мне хватает, особенно, с того момента, как дочка научилась сначала ползать, а потом ходить. Конечно, работу свою люблю, и мне ее не хватает. Но совмещать сложно. Если хочешь делать хорошо, то надо делать что-то одно. Сначала надо малыша воспитать, вложить в него душу, а потом уже возвращаться на работу. Если разрываться, то либо работе не додашь, либо сердце будет за дочку болеть – как она без тебя. Поэтому какое-то время еще побуду дома, но потом обязательно вернусь.
