20 августа Президент России констатировал катастрофу в первичном звене российской медицины. Все те успехи, о которых несколько последних лет заявляли чиновники от здравоохранения, все эти проекты «бережливых поликлиник», доступная медицина, диспансеризации и прочее-прочее – оказались фикцией. На реализацию национального проекта «Здравоохранение» было предусмотрено 1 триллион 367 миллиардов рублей. Из них на звено первичной медицинской помощи – 237 с половиной миллиардов. И эти деньги есть, и они выделяются. А мы с вами, по-прежнему, не можем записаться на приём всего лишь к участковому терапевту.
ВЛАДИМИР ПУТИН, Президент Российской Федерации: «Мы и вы – люди, которые занимаются этой работой профессионально, – должны знать, уверен, знаете: люди сегодня по?прежнему не удовлетворены уровнем и качеством работы первичного звена. Пациенты справедливо жалуются на плохие условия, очереди к врачам?специалистам и их нехватку. Медицинские работники в свою очередь недовольны уровнем заработной платы и высокой нагрузкой».
Каждый россиянин знает: если о проблеме говорит уже сам Президент, значит – дело совсем плохо. На самом высшем уровне работе чиновникам Министерства здравоохранения поставлен огромный минус. Совещание 20 августа случилось «не вдруг». На самом деле, в конце июня на стол Владимиру Путину лёг доклад сопредседателя Центрального штаба Общероссийского народного фронта Леонида Рошаля.
Доктор сообщил Президенту о катастрофической ситуации с нашими поликлиниками, амбулаториями, участковыми службами и предлагал разработанный экспертами ОНФ проект «За доступную и качественную медицину в первичном звене».
«Мы провели экспертное совещание с разными регионами и подготовили список из более 150 предложений по разным направлениям – как улучшить работу Фельдшерско-акушерских пунктов, сельских амбулаторий, центральных районных больниц, поликлиник, что надо сделать. Эти предложения – действительно народное мнение. Мы направили их в администрацию президента и Министерство здравоохранения. Убежден, что первичное звено не убито, но проблем достаточно много и кадровых, и законодательных, и финансового обеспечения, и материально-технических, и просто организационных», – пояснил сопредседатель Центрального штаба ОНФ.
Президент, как сейчас отмечает доктор Рошаль, явно глубоко вник в проблему, поэтому 25 июля потребовал объяснений от заместителя председателя Правительства России Татьяны Голиковой, курирующей социальную сферу.
Голикова рассказала Владимиру Путину, что сегодня в России не хватает двадцати пяти тысяч врачей и ста тридцати тысяч среднего медперсонала. Люди не хотят работать в государственной медицине – честно сообщила она.
«И основными причинами этого является низкая заработная плата, к заработной плате низкая доля так называемого базового оклада, невозможность, поскольку зачастую врач работает один, пойти и пройти повышение квалификации, поехать на какую-то конференцию и так далее. С учётом того, что недостаёт в отдельных учреждениях оборудования, то, естественно, происходит не повышение квалификации, а, в принципе, дисквалификация. К тому же - нет того самого, обещанного служебного жилья», - сообщила Татьяна Голикова.
Вот так – 237 с половиной миллиардов на первичное звено здравоохранения, а зарплат нет, жилья нет, соответственно и лечить народ некому. Нужно сказать, что Общероссийский народный фронт ещё в 2015 году бил тревогу.
«Форум действий» в том году был посвящён именно проблемам звена первичной медицинской помощи. И уже тогда эксперты-участники со всей страны говорили о странном перекосе в системе российского здравоохранения. Мы строим специализированные Центры высокотехнологичной медицинской помощи, но при этом убиваем сельские и районные поликлиники и больницы. Причина – интересы отечественной системы страховой медицины.
ЛАРИСА МЕЛЬНИК, руководитель исполкома Севастопольского штаба Общероссийского народного фронта: «Нет больше такой уродливой модели, как у нас в стране – нигде в мире. Так вот, для того, чтобы страховая эта медицина могла работать с выгодой для себя, как раз и убивалось первичное звено, где низкие тарифы. А ВМП – это тарифы очень высокие. Соответственно, штрафы, которые можно налагать на учреждения, оказывающие высокотехнологичную медицинскую помощь – тоже вооот такие! И за эти деньги можно очень безбедно жить страховой медицине. По сути, мы получили такие данные, что, убивая первичное звено в своё время, фонды ОМС получили возможность требовать в пять раз больше финансирование на развитие высокотехнологичной медицинской помощи».
Кстати, в прошлом году и Валентина Матвиенко очень жёстко высказалась в адрес существующей в России системы страховой медицины.
Свое мнение спикер Совета Федерации озвучила на заседании научно-экспертного совета по реализации задач, поставленных в ежегодном послании Президента. Цитата:
«Я не против страховой медицины, я — за. Но каждый рубль должен использоваться эффективно, а не чтобы огромные средства тратились на содержание аппарата ФОМС, как федерального, так и региональных. Давайте мы поинтересуемся, сколько средства граждан мы отдаем в ФОМС, сколько средств уходит на содержание страховых компаний. Это просто «прокладки» по перекачиванию средств граждан, просто конторки, которые перекачивают средства в медучреждения» - указала Матвиенко.
Конечно, высокотехнологичная помощь, столь выгодная страховым компаниям, нужна и нам, россиянам, жителям городов и сёл. Но давайте проанализируем. ВМП – это, как правило, следствие не вовремя оказанной первичной помощи. Или не доступной, некачественной первичной помощи. То есть, когда человек допускается до такого состояния, когда уже помочь можно только огромными технологичными наработками – и более ни чем.
ЛАРИСА МЕЛЬНИК, руководитель исполкома Севастопольского штаба Общероссийского народного фронта: «Выступали главные врачи «Скорой помощи» вот тогда, в 2015-м году на Форуме, которые рассказывали, что они очень приветствуют открытие в региональных центрах Кардиологических центров, перинатальных центров. Но главврач Волгоградской скорой медпомощи она просто задала вопрос: Вы поймите, если я везу человека с развивающимся инфарктом откуда-то из села, 100 километров до этого самого областного кардиологического центра, вопрос: что я привезу туда? Разве можно было убить сельские больницы, которые могли оказать помощь уже тогда, на первом этапе».
На реализацию национального проекта «Здравоохранение» в стране выделено, повторю, 1 триллион 367 миллиардов рублей. Но на развитие первичного звена из всех этих денег выделили по двум программам 237,5 миллиардов. Это 15-17 процентов. Да, высокотехнологичная медпомощь стоит дороже, и она нужна. Но ведь медицина, так сказать, простая, нам нужна не меньше!
ВЛАДИМИР ПУТИН, Президент Российской Федерации: «От уровня специализированной, высокотехнологичной медицинской помощи зависит весь уровень здравоохранения в стране. Это тоже правда. Но у нас в сфере специализированной помощи обращений в прошлом году было 746,8 миллиона человек, посещений. И по разным направлениям 1,5 миллиона обращений, посещений, три миллиона и так далее. Общий объём – 746,8, а за тот же период, за 2018 год, обращений в первичное звено – 1 миллиард 200 миллионов человек. Это почти в два раза больше. О чём я хочу сказать? Если первичное звено здравоохранения у нас будет в том состоянии, в котором оно находится до сих пор, то количество инфарктов и инсультов не уменьшится, потому что в первичном звене провал – вот в чём проблема».
Вернёмся к докладу доктора Рошаля, с которого всё началось. В своих предложениях, поданных Президенту, эксперты Общероссийского народного фронта обращают внимание на то, что многие, хорошие, полезные инициативы в сфере здравоохранения на практике, в нашей российской действительности, не работают. К примеру – всеобщая диспансеризация, призванная стоять на страже здоровья граждан.
ЛАРИСА МЕЛЬНИК, руководитель исполкома Севастопольского штаба Общероссийского народного фронта: «Она сегодня у нас приобрела совершенно уродливые формы, наша диспансеризация. Потому что вы приходите к врачу, а выполнить полный объём исследований, который входит в этот минимум, вы не можете. Потому что нет рентгенолога, который вам опишет ваши снимки, надо ждать по месяцу. Сумасшедшие очереди, чтобы попасть на УЗИ. Сегодня, спасибо, стали приходить аппараты УЗИ в медучреждения, хорошие, классные. Но вопрос – кто будет на них работать? Кадровый дефицит».
О провале проекта массовой диспансеризации Президенту 25 июля доложила и вице-премьер Голикова, кстати. Цитата:
«Анализ показал, что в большом количестве наших регионов медицинские учреждения не готовы в одном месте предоставить такого рода услугу. Почему? Потому что не хватает маммографического, флюорографического, эндоскопического оборудования. Уровень износа отдельных видов оборудования, которое даже применяется на первичном звене здравоохранения и для первого этапа диспансеризации, в отдельных случаях имеет 100 процентов, в отдельных случаях – 55 процентов и так далее».
Ну ладно, Бог с ней, с диспансеризацией – это дело добровольное, в конце-концов. Но мы же с вами просто по болезни попасть к участковому не можем! Недоступен он, потому что у него на всех времени просто не хватает. Посчитаем: в соответствии с приказами Минздрава, на приём участкового терапевта выделяется 15 минут. По плану врач обязан принять 8,5 посещений по обязательному медицинскому страхованию на одно лицо прикреплённое. С учётом отпусков медработников это составляет 6 тысяч 20 посещений в год на одного терапевта. Это – допустимый максимум.
ЛАРИСА МЕЛЬНИК, руководитель исполкома Севастопольского штаба Общероссийского народного фронта: «Делим вот эти шесть двадцать на 8,5 получаем 708 человек, которые могут быт прикреплёнными к одному доктору, для того, чтобы первичная помощь была качественной. А на сегодня у нас прикреплено к доктору 1700 человек. Ну, о чём мы можем разговаривать? А если терапевт вынужден из-за отсутствия других докторов вести два, три участка, у нас этих примеров миллион по каждой поликлинике – о каком качестве, о какой доступности мы будем говорить? Конечно. К нам поступает шквал звонков, люди не могут записаться. Записи в начале месяца закрываются, и уже на следующий месяц пишутся».
А почему нет врачей? Потому что нет нормальных зарплат и стимулирующих, нет служебного жилья, а работы – валом, в том числе и не лечебной, а какой-то бюрократической. Круг замкнулся. И все эти проблемы – не только необъятной России-матушки. Это наши с вами проблемы, севастопольские.
Совещание по вопросам здравоохранения предложил обсудить на своей странице в Фейсбуке заместитель министра здравоохранения Олег Салагай.
Один из первых комментариев – из Севастополя. Цитата:
«Что-то срочно нужно делать с валом ненужных бумаг. Мой папа умер две недели назад в приёмном покое Первой ГБ Севастополя, в очереди из 28 человек. Кричал от боли, обезболивания не было, даже нитроглицерин не дали, пока бумаги не заполнили. Отношение формальное и безразличное. Я сам работал на Скорой одно время раньше, такого не было. Врачи выгорели полностью».
И ещё о развале первичного медицинского звена в Севастополе. Наш город занял одну из лидирующих по России позиций по смертности на больничных койках. Вот так, граждане.
ЛАРИСА МЕЛЬНИК, руководитель исполкома Севастопольского штаба Общероссийского народного фронта: «В принципе, провал «первички», причины его, они очень схожи с причинами и роста смертности на койках. А потом, это ещё и результаты «оптимизации». Помните, мы всегда воевали с этим? Сидел господин Бахлыков, расписывал: А зачем нам нужна пульмонология? Не нужна! А у нас смертность от пульмонологии – очень высокая. От заболеваний органов верхних дыхательных путей. От пневмонии люди умирают! 21-й век! В советское время страшно было представить!»
Вот это всё – уже страшно. Очень страшно. Оптимизм и веру в будущее даёт только то, что проблемой занялся Президент. Владимир Путин поручил Правительству к 1 октября этого года подготовить принципы модернизации первичного звена здравоохранения в стране. Будем ждать.
